Ведь ей понадобится восстанавливать силы.

Сказка о любви и смерти

Аматэрасу

Нас было двое, что любили её, - он и я. У него было красивое лицо, длинные густые волосы, вьющиеся кольцами по плечам, и фигура воина. Для человека он был довольно высок. Я же для гоблина - невелик. Моя холодная зелёная кожа, моя голова, покрытая редким белёсым пушком, моё тощее сутулое тело. Она, конечно, поначалу не обращала на меня никакого внимания.

Она. Молодая женщина по имени Сильфида. Почему её так назвали при рождении? Понятия не имею. Сильфиды - духи воздуха. Лёгкие, полупрозрачные, похожие на лесных нимф. Моя Сильфида была не такая уж лёгкая и прозрачная. Её стройная, но наделённая всеми необходимыми округлостями цветущей женственности фигурка часто мелькала то здесь, то там в нашем небольшом старинном городке. Когда она проходила мимо меня, я чувствовал её аромат. За ней шлейфом тянулся аромат доброты и какой-то светлой грусти. Гоблины, в отличие от людей, умеют не только различать ароматы, но и смысл, сокрытый в них.

Я ничего не знал о ней, кроме того, что она была приёмной дочерью какой-то богатой старухи, и служила той старухе верой и правдой. Ещё в доме этой старухи, у которой жила Сильфида, был ребёнок лет пяти. С него и началась наша дружба. Мальчишка сбежал из дома, и Сильфида носилась весь день по городу, ища его. Но - тщетно. Тогда она побежала по окрестностям. Её простое белое платье, опоясанное красной ленточкой, без конца мелькало у меня перед глазами - ведь я не отставал от неё ни на шаг. Вдруг я услышал позади себя - с противоположной стороны, куда бежала Сильфида, короткий взвизг и всплеск. Кто-то явно свалился в воду. Я бросился туда, где раздался всплеск и обнаружил малыша, отчаянно барахтающегося в лесном омуте. Он хватался ручками за скользкие края мостика, но уцепиться не мог. Я взял его за ворот и выудил из воды. Ребёнок отряхнулся и с ужасом уставился на меня.

- Ты кто? - пробормотал он.

- А тебе какое дело? Я спас тебя, так и радуйся, - ответил я ворчливо.

- О, Господи, - послышалось за моей спиной. Я обернулся и увидел Сильфиду. Её большие серые глаза были широко раскрыты и смотрели на меня с невыразимым удивлением. Это было приятно - не с ужасом вовсе, а удивлением. Она подошла совсем близко и села рядом со мной, и я снова уловил её аромат. На этот раз воздушный шлейф благоухал светлой радостью. Она молча протянула мне руку. Я не шевельнулся в ответ. Больше всего на свете в тот момент мне хотелось провалиться сквозь землю. Но она всё-таки взяла мою руку и пожала её. Как ни странно, к ребёнку она не потянулась, а лишь посмотрела на него с укоризной, погрозила пальцем и заплакала. Ребёнок тоже заплакал и обнял её.

- Как тебя зовут? - спросила Сильфида, когда мы вместе возвращались в наш городок. К счастью, она была небольшого роста, и мне не пришлось смотреть на неё снизу вверх.

- Лейв - ответил я коротко.

- Лейв - это, кажется, наследник, что ли. - задумчиво произнесла она.

- Да какая разница, что это значит, - пробормотал я и смущённо покосился на свою собеседницу. Уверен, что вид у меня был весьма недружелюбный. К тому же я всё время что-то бубнил себе под нос, потому что ужасно робел перед Сильфидой и волновался. Но на неё это никак не подействовало. Аромат светлой радости тянулся за ней всю дорогу до дома, что мы прошли вместе. Когда мы расставались, она сказала: «Ты необыкновенный. Я повидала множество гоблинов, но они все такие недружелюбные и глупые! А ты - прелесть! И ты спас моего ребёнка!» - сказала и захлопнула за собой дверь. Вот так-то. Я потоптался на месте с минуту, что-то ворча себе под нос от волнения, а затем побрёл в свою хатку.

Конечно. Мы подружились. Не сказать, что виделись часто, но когда виделись - было весело и тепло нам обоим. Сильфида решила немножко позаботиться обо мне. Судя по всему, я вызывал у неё материнский инстинкт. Так, например, однажды она пришла в мою хатку и вычистила её до основания. Боже милосердный! Зачем она это сделала! Я лишился стольких важных вещей! Старое расколотое зеркало, которым пользовался ещё мой дядя - семейная реликвия, можно сказать, переплёт магической книги, принадлежавшей моей прабабушке. Книга не сохранилась, зато переплёт. Это же тоже реликвия! А Сильфида всё это выкинула, и многое другое! Кошмар! Хорошо, что хоть до моей кладовой не добралась! Я так расстроился, что перестал разговаривать с ней. Она обиделась и ушла. Потом мы встретились на улице, она как ни в чём не бывало заговорила со мной, и всё пошло по накатанной. Мы помирились.

Потом она стала брать с собой на прогулки своего ребёнка, и для меня это оказалось неплохим развлечением. Мы с ним совсем неплохо понимали друг друга. Только вот Сильфида наше веселье воспринимала с трудом. Но терпела.

Мои братья-гоблины смеялись надо мной, считая идиотом и извращенцем, который служит человеческой женщине и на что-то надеется, истязая своё сердце. А я уже не представлял другой жизни. У меня наконец-то появились близкие, по-настоящему дорогие мне существа, что уже давало ощущение счастья, недоступного для гоблинов.

А потом явился он. Тот самый чужак с красивым лицом, длинными густыми волосами, вьющимися кольцами по плечам, и фигурой воина. По началу, казалось, он обосновался в нашем старинном городке не надолго. Кажется, он ехал по какому-то делу, и наш город должен был послужить ему лишь перевалочным пунктом. Но пришли какие-то письма, и он застрял месяца на два.

Однажды я поджидал Сильфиду возле её дверей в наше обычное назначенное время, и вдруг увидел, как она выходит из дверей. вместе с ним. При этом нужно было видеть, как он на неё смотрел.

Сильфида отказалась выйти за муж за этого упыря в красивой оболочке, и теперь гроб с её телом стоял в городском костёле. Сначала он шантажировал её тем, что пустит её по миру, отняв дом у её покровительницы, затем - что отберёт ребёнка. Ребёнка Сильфида отправила к родственникам, в неизвестном направлении, так что этот план незваного гостя не удался. Когда он узнал об этом, то спалил её дом вместе со старушкой, которая не успела оттуда выскочить, ибо дело было ночью. Почему меня не было рядом? Как только он начал ей угрожать, я предложил тихо перебраться в мою хатку, но Сильфида отказалась - она не хотела оставить свою покровительницу, которая ни за что не снизошла бы до жилища гоблина. И вот произошло великое несчастье: дом сгорел вместе с живым человеком, а Сильфида, хоть и не получила ожогов, наглоталась дыма, до последнего пытаясь спасти старушку. Но замок спальни хозяйки дома оказался заблокирован от высокой температуры - дверь уже горела, и ничего нельзя было поделать. Горожане помогли мне вышибить входную дверь, я облился водой, пробрался в горящий дом и с трудом вытащил оттуда Сильфиду. Но было уже поздно. Она умерла от отравления угарным газом.

Не помню, что со мной было. Наверное, я стал выть и кидаться на испуганных, столпившихся вокруг меня и моей погибшей возлюбленной людей, потому что вскоре обнаружил себя крепко привязанным к скамье в городской тюрьме.

Нельзя было терять ни минуты. Или я останусь здесь навсегда в состоянии безумия, или верну себе Сильфиду, или умру, что тоже неплохо по сравнению с тем, чтобы остаться здесь. В критических ситуациях гоблины обнаруживают демоническую силу. Я прокусил связывающую меня веревку острыми зубами, выломал прутья тюремной решётки и оказался на узкой улочке. Здание городского костёла возвышалось в миле от меня. Но сначала мне нужно было найти своего врага. Чутьё никогда меня не подводило, и вскоре я нашёл его в одном из местных притонов, в совершенно пьяном виде, с двумя проститутками на коленях. Он весьма красочно рассказывал им историю о некоей дуре с сомнительной внешностью, которая отказалась выйти за него за муж по своей немыслимой гордости, за что и была наказана Всевышним смертью. Проститутки оглушительно хихикали, а мой враг пощипывал их за интимные места и, не переставая, сосал какую-то жидкость - то ли вино, то ли что покрепче - из глиняного сосуда.

Я затаился у окна и стал плести заклятие. Впервые в своей жизни я занялся этим всерьёз. Раньше лишь баловался с мышами в своей одинокой хатке или на соберушках с собратьями.

Мой враг вдруг перестал смеяться и, оставив «подруг» и пойло, вышел из притона на улицу. Он растерянно огляделся по сторонам, затем направился в сторону костёла. Я шёл вслед за ним и непрерывно бормотал себе под нос - только вовсе не бессмысленные слова от волнения, как это было при первых встречах с Сильфидой - а вполне осознанные фразы, имеющие великую силу над слабым и порочным человеческим духом.

Наконец, мы приблизились к костёлу и вошли внутрь. Мой враг не мог ни видеть, ни слышать меня, ибо я огородился от него непроницаемой стеной магического круга. А потому мне ничто не помешало броситься ко гробу возлюбленной, прижаться к её ледяным рукам и заплакать. Тени уже легли на её миловидное лицо, но тело сохраняло свежесть, тем более, что в костёле было очень холодно.

Мой враг шатающейся походкой - ведь он был весьма пьян - приблизился к нам, склонился над усопшей и стал ругать её самыми грязными словами, которые приходили на его затуманенный алкоголем ум. Отрицательные эмоции захлестнули его, и мой час настал.

Я стал читать заклятие над телом Сильфиды, призывающее душу, недавно покинувшую тело и не успевшую уйти слишком далеко от него, вернуться. Я почувствовал, как она вернулась и услышал её плач, но неумолимая природа требовала соблюдения равновесия во всём. Однажды ушедшая из земного мира душа может вернуться естественным образом лишь в обмен на другую душу, причём обмен должен произойти в одну и ту же долю секунды над телом усопшей. Я поднял левую руку и стал вытягивать душу моего врага, одновременно, протянув левую руку для того, чтобы на неё «присела» душа Сильфиды. Страшная сила отделилась от меня, я увидел, как душа моего врага отделяется от корчащегося в невыносимых мучениях тела, и перетекает в мою ладонь. Лишь только её грязновато-зелёный шарик оказался в моей руке, я с силой прижал золотистый шарик души Сильфиды к её неподвижной груди, а грязно-зелёную массу души моего врага откинул в сторону алтаря, где возвышалось распятие. Послышался треск, вой, языки пламени отделились от распятия и объяли грязно-зелёный шар, унося его куда-то в небытие.

Я с ужасом воззрился на неподвижно лежащую в своём гробу Сильфиду. Её душа вошла внутрь и не выходила обратно. Значит, получилось? Я склонился на возлюбленной, воля стала покидать меня, на смену сосредоточенному напряжению пришли страшная тоска и усталость. Я вытащил её из гроба, сел на каменные плиты костёла, прижал к себе неподвижное тело и впервые горько заплакал. Вдруг Сильфида шевельнулась. Или мне показалось? Нет, не просто шевельнулась, а ещё и вздохнула. Затем её стала бить дрожь - нормальная реакция вернувшегося к жизни тела после воскресения. Сильфида открыла глаза и бессознательно блуждала взглядом по мрачному помещению древнего костёла. Затем её взгляд стал более осознанным. Она, наконец. подняла глаза на меня.

- Кто вы? - её вопрос я понял скорее по движению губ, чем по голосу.

- Лейв. Ты не узнаешь меня, Сильфида? - как можно более спокойно ответил я ей.

- Не может быть! - еле слышно пробормотала она.

Разговаривать, сидя на ледяных каменных плитах, было невозможно, и ни к чему. Я поднял своё сокровище на руки, сам, удивившись собственной физической силе, и покинул мрачное здание. Вскоре мы были в моей хатке, Сильфида сладко спала, свернувшись калачиком на тахте, а я пошёл на кухню - посмотреть, чем смогу накормить её, когда она проснётся. Ведь ей понадобится восстанавливать силы. Впрочем, так же, как и мне. И вот мой взгляд при свете свечи случайно упал на серебряный кувшин. Я постоял некоторое время в полном недоумении, затем схватил кувшин и стал вглядываться в него. На меня смотрело лицо довольно молодого человека - худое и бледное, лицо человека, сильно уставшего от только что перенесённого тяжёлого испытания. Я бросился в кладовую, где хранились мои магические книги. Найдя нужную страницу, стал лихорадочно поедать её глазами, и вдруг слова. Всего несколько слов: «Гоблин, успешно вернувший жизнь невинно убиенному через изъятие души у его убийцы, обретает человеческую природу и человеческую внешность».

Послышались шаги за моей спиной. Неуверенные тихие шаги моей возлюбленной. Я обернулся, у меня в глазах стояли слёзы. Сильфида бросилась ко мне, обняла и сказала: «Думаешь, даже если бы ты остался гоблином, я бы променяла тебя на кого-то из подобных тому уроду с роскошной шевелюрой?».

• TVNET Новости : Мир мужчины : Здоровье